Молога

Под водной массой в 25 миллиардов кубических метров Рыбинского водохранилища скрыта обширная территория площадью 4550 квадратных километров древней земли бывшего Моложского княжества. В засушливые годы горизонт водной глади понижается на столько, что г. Молога, как сказочный Китеж-град, вырывается из водного плена, и обнажаются ее святые камни, которые помнят древнюю историю этого уникального по природным особенностям журавлиного края.

Имя г. Мологи впервые встречается в летописях под 1149 годом. Тогда у устья реки Мологи столкнулись в междоусобной войне великий князь Киевский Изяслав Мстиславич со своим дядей Владимиро-Суздальским князем Юрием Долгоруким. Киевская рать с союзными смоленскими и новгородскими полками жгла села и города на берегах реки Волги до Углича, но началось сильное потепление, вода поднялась по брюхо лошадям. "Похромаша и кони у них", - пишет летописец, и бурное весеннее половодье на месте будущего г. Мологи побудило противников без сражения остановить войну.

В 1207 году мологские земли достались внуку Юрия Долгорукого Ростовскому князю Константину Всеволодовичу. А после смерти последнего в 1218 году из Ростовского княжества выделилось Ярославское, доставшееся Всеволоду Константиновичу. К нему же отошел и Моложский край. Здесь, на мологской земле, князь Всеволод через 20 лет сложит голову в битве с татаро-монголами на берегах р. Сити 4 марта 1238 года.

После того как хан Батый стер с лица земли мужественно защищавшуюся Рязань и взял г. Владимир, он с основными силами направился к г. Торжку и Твери, а своему полководцу Бурундаю поручил найти и уничтожить рать Владимирского князя Юрия Всеволодовича. По расчетам историков непосредственно на Сити, где остановился князь Юрий, в злой сече участвовало 40 тысяч татаро-монгольских всадников, а владимирская, суздальская, ростовская, ярославская и угличская дружины с ополченцами составляли всего 15 тысяч человек. К тому же татары подошли скрытно с трех направлений, поэтому русская рать была почти полностью уничтожена. После битвы митрополит Кирилл нашел обезглавленное тело великого князя, а тело Ярославского князя Всеволода так и не нашли. Красивый и храбрый Ростовский князь Василько (брат Всеволода) из-за ранения был взят в плен и за отказ изменить веру и перейти на службу к хану был замучен татарами и повешен за ребро в Ширенском лесу.

В г. Ярославле вместо убиенного Всеволода стал княжить его сын Василий.

В 1249 году Василий Всеволодович скончался. Ставший на княжение его брат Константин погиб в 1257 году в сражении с татарами на Туговой горе. В результате при княжеском дворе остались только вдовы - супруги Всеволода и Василия и дочь последнего Мария. Чтобы ярославский удел не перешел к великому князю, вдова Всеволода, Марина Олеговна решила побыстрее выдать свою внучку за Смоленского князя, оставшегося без наследства, Федора Ростиславича Черного, который стал Ярославским князем.

Хану Менгу-Тимуру требовалась помощь в усмирении алан и болгар и Фёдор был вызван в Орду. Красивый властолюбивый и жёсткий князь понравился хану, а дочь последнего влюбилась в Фёдора, и хан долго не отпускал князя. Только через три года Федор Черный отпросился в Ярославль, но на подходе к городу его встретили бояре и тёща и сказали, что в Ярославле правит молодой княжич Михаил и Федор им больше не нужен. Уязвленный князь вынужден был вернуться в Орду, а когда до него дошёл слух, будто Мария умерла, он дал согласие жениться на ордынской царевне, с тем условием, что она примет православную веру. При крещении ханская дочь получила имя Анны.
В Орде у Фёдора и Анны родились сыновья Давид и Константин. Княжна Анна Федоровна отличалась благочестием и строила церкви для полоненных русских людей. Вскоре умер княжич Михаил и Федор со своим семейством приехал в Ярославль, где княжил в мире и тишине многие годы. После его кончины 22 года Ярославским князем был Давид Федорович. В 1321 году Давид умер, и старший его сын наследовал г. Ярославль, а младший Михаил получил удел по реке Мологе.

Михаил построил в устье р. Мологи крепость и княжеские палаты. От этой крепости до XIX века сохранился только земляной вал, изображение которого стало составной частью герба г. Мологи. В 1362 г. князь Михаил Давидович ездил вместе с князем Дмитрием Иоанновичем (позже прозванным Донским) на поклон к хану Амурату. Точное время кончины Михаила неизвестно, но в войне против Твери вместе с Московским князем в 1375 году участвовал уже старший сын Михаила Федор.

Второй и третий сыновья Михаила поместий не получили, тем не менее, от Ивана Михайловича произошли князья: Голыгины, Ушатые, Шамины, Шуморовские, а от Льва Михайловича - князья Дуловы.

Еще со времен Василия Давидовича, женатого на дочери Ивана I Калиты, Ярославские князья были в союзе с Московскими. Враждовавший с Москвой Тверской князь Михаил Александрович в 1371 году занял г. Мологу и сжёг крепость. Тем не менее, это не помешало, спустя 26 лет, женитьбе внука Тверского князя на дочери Федора Моложского.

Дружина мологжан участвовала в Куликовской битве. Федор Моложский сражался на левом крыле русского войска.

В 1386 году Моложский князь участвовал в походе против мятежного Новгорода. Скончался Федор Михайлович 7 апреля 1408 года и похоронен в Соборной церкви г. Мологи. Перед кончиной он принял монашеский чин с именем Феодорит. При этом Федор подарил Афанасьевскому монастырю под г. Мологой образ Богоматери - благословение отца и деда. Эта икона впоследствии была объявлена чудотворной, а по письму названа Тихвинской. По инициативе ярославского Научного общества она в 1929 году была передана в музей г. Мологи, а 7.12.1930 г. вместе с культовыми экспонатами ОГПУ изъяло и старинную икону. С ликвидацией города след древней моложской святыни затерялся.

После кончины Федора Моложский удел наследовал старший сын Дмитрий, а затем сын последнего Петр, род которого в третьем колене пресёкся.

Второй сын Федора Семён получил удел по реке Сити, а третий Иван - село Прозорово и земли по реке Редьме. Так появились фамилии князей Сицких и Прозоровских.

Если род Моложских князей пресёкся, то его производные, особенно Ушатые, Сицкие и Прозоровские князья, оставили значительный след в русской истории. Относительно села Коприно на Волге в архиве имеется документ, по которому в 1545 году Иван Ушатый подарил его с окрестными деревнями Свято - Троицкому монастырю при Сергии на помин своей души, а также отца Перфилия и матери Домны.

Князья Иван и Пётр Фёдоровичи Ушатые служили при дворе Московского князя и в 1495 году присоединили к Москве территорию от Карелии до Лапландии. А дружины, ведомые Петром Ушатым и Семёном Курбским, дошли в 1499 году до Уральских гор, присоединив к московским владениям Югорские и Одорские земли. Были воеводами Василий Васильевич и Юрий Петрович Ушатые. Но значительную часть князей Ушатых была погублена опричниками Ивана Грозного, а из их вотчинных лесов (в нынешнем Мышкинском районе) была построена крепость Свияжск под городом Казанью.

Воеводами и боярами служили многие представители из рода Сицких. В 1578 году любимец Ивана IV Борис Годунов судился с боярином Василием Сицким, так как сын последнего не хотел служить наряду с Годуновым за государевым столом, считая боярское достоинство Сицких выше Годуновых. Но, поскольку царь покровительствовал Годунову, то и суд царский был не в пользу Сицких.

Князья Сицкие присутствовали и на Государственном Соборе, выбиравшем на царство Годунова, тем не менее, за родство с фамилией Романовых Борис Годунов подверг Сицких опале. Так знатного князя Ивана Васильевича Сицкого, служившего астраханским наместником, привезли в Москву с женой и сыном в оковах. Его жену заключили в пустынь Сумского острога, а сам Иван Васильевич был задушен в Кожеозерском монастыре. В 1602 году участь опальных смягчилась, в частности, бояре Юрий Андреевич и Алексей Юрьевич были назначены воеводами в Астрахань и Казань.

Князья Прозоровские входили в число 16 знатных российский родов, имеющих право, обойдя низшие чины, поступать прямо в боярство. Многие из них были, как и Сицкие, воеводами. Во время восстания Степана Разина (1670 г.) в городе Астрахани воеводствовал боярин Иван Семёнович Прозоровский. Воевода принял энергичные меры по укреплению стен, но изменники пустили в город 12-тысячное разинское войско, при этом Прозоровского ранили копьём в живот. Митрополит Иосиф исповедовал умирающего князя в храме, но и сюда ворвались изверги, связали его вместе с пойманным братом и старшим сыном и сбросили с башни.

Сын убиенного разбойниками Ивана Семеновича Пётр Иванович Прозоровский в 1682 году был пожалован боярством и получил от царя Алексея Михайловича в управление приказ Большой казны. Честный и бережливый казначей особенно порадовал Петра Первого. После поражения под Нарвой (1700 г.) царь приказал Прозоровскому переделать в деньги серебряную посуду и вещи из Оружейной палаты. Князь отослал деньги в адрес царя, а после победы Петр с сожалением говорил, что нечем теперь убрать палату. Протоиерей Иван Троицкий в книге "История Моложской страны и княжеств в ней бывших" приводит такой диалог Петра Первого с казначеем:

" - Жаль, да нечем пособить, уж нет тех вещей и посуды, которыми убирались палаты прежде.

- Можно и теперь убрать её также, - отвечал князь.

- Да чем? - прервал его царь.

- Посудою же.

- Но она переделана в деньги.

- Нет, спрятана.

Изумился Петр и спросил:

- Да где же ты взял присланные мне деньги?

- Из кладовой.

- Да разве я не знаю, что нет в кладовой денег?

- Не прогневайся, Государь, не знаешь. У меня на случай нужды сбережена довольно значительная сумма, о которой по сие время никто не ведал, и которой еще довольно осталось на непредвиденные случаи".

"Государь обнял заслуженного боярина и просил его показать место, где хранятся деньги.

- Изволь покажу, только с договором - не брать с собой Меньшикова, а то он размытарит все остатки.

После сего Прозоровский отвел Государя в тайный угол, где хранятся деньги. Государь своими руками отложил в сторону десять больших мешков.

- На что это? - спросил князь.

- Это тебе, - отвечал Петр.

- Мне?... Я бы мог давно и всею казной завладеть, не опасаясь извета, но мне не надо. Ты знаешь, Государь, что я по милости Божией предков твоих и твоей, доволен своим, при том одну только имею дочь, которая и без того нарочито богата будет. Дочь его была за князем Иваном Алексеевичем Голицыным".

Уместно сейчас вспомнить другую княжну из рода Прозоровских, Варвару Ивановну, которая была женой прославленного русского полководца генералиссимуса Александра Васильевича Суворова.

В XIX веке были известны один пожилой бездетный генерал Прозоровский и другой молодой, погибший не будучи женатым, после чего род Прозоровских по мужской линии пресекся.

В 1471 году мологские княжеские владения вошли в состав крепнувшего Московского государства. Иван III завещал г. Мологу с богатой Холопьей ярмаркой в поместье третьему (от второго брака с Софьей Палеолог) сыну Дмитрию. Дмитрий Иоанович получил также несколько посадов и г. Углич, где и обосновался сам. В Мологе он оказывал вспоможение только Афанасьевскому монастырю.

В вышеупомянутом завещании Ивана III предписывалось перевести торг от Холопьего городка к устью реки Мологи. Причем он запрещал повышать пошлинные сборы. В результате на заливном лугу напротив г. Мологи за рекой раскинулось небывалое по размерам торжище.

Сам Холопий городок, где зародился впервые этот торг, располагался на берегу реки Мологи в 60 верстах от устья ее. История его возникновения, о которой спорили иностранные писатели и путешественники в XVI веке, загадочна и длинна, поэтому я остановлюсь только на самой ярмарке.

"Сия ярмонка слыла первою в России до XVI столетия", - пишет Николай Михайлович Карамзин и приводит ее описание, записанное иеродиаконом Моложского Афанасьевского монастыря Тимофеем Каменевичем-Рвовским:

"На устии славныя Мологи реки древле были торги великие, … сребра с торгов тех в пошлинах сбирали и весили. Приезжали торговать купцы многих государств: немецких, и польских, и литовских, и грецких, и римских, глаголют-же и персидских, и иных земель. И тогда в премногих ямах Холопских и Моложских товары свои драже те иностранные купцы и гости клали, и шития преузорочная и красная виноградная и прочая сокровища вся содержали и над ними торговали… Река же та великая Молога полна судов была в пристани своей на устии широком, яко по судам тогда без перевозов переходили людие реку ту Мологу и Волгу на луг Моложский, великий и прекрасный, иже имать в округе своей 7 верст. Серебра же того пошлинного пудового до 180 пудов и больше собираху в казну великого князя, якоже бывши в память свою мам о сем поведаша, яже от отец своих слышаша. Тогда же на Мологе 70 кабаков винных и питий всяких было; торговали же без разездов по четыре месяца все купцы и гости."

На новом месте около г. Мологи ярмарку продолжали называть Холопьей. Купцы везли сюда: шитые одежды, пурпур, сафьян, сукна, узорчатые ткани, ножи, топоры, посуду, греческие вина, восточные сладости, индийский перец и другие товары теплых стран.

Ордынские купцы везли товары из Китая и стран Центральной Азии, а также лошадей. Увозили гости: холсты, кожи, деготь, моржовую кость, юфть, беличьи и рысьи шубы, лисьи, горностаевы и собольи меха. Кроме пушного товара из Двинской земли везли соколов, кречетов и соль. Новоторжские купцы везли кожи, новгородцы - хмель и лен.

"Хлеб и рыба составляли знатнейший из торгов внутренних", - пишет Николай Михайлович Карамзин. Ходившие в обращении на Руси кожаные деньги при монгольском нашествии обесценились, а серебра не хватало, поэтому Холопья ярмарка была почти полностью меновой, а вот пошлинный сбор в казну великого князя собирали (до 180 пудов) серебром.

В Смутное время ярмарка заглохла, так как людям впору было выживать, а не помышлять о торговле. С избранием Великим Земским Собором царя Михаила Романова ярмарка возобновилась, но ненадолго, в 1654 году разразилась в Мологском крае чума и торг перешел в Весть-Ягонскую (ныне г. Весьегонск), затем в Рыбную слободу, потом в Ростов Великий, на Арское поле в Казани, в Макарьев-на Желтые и окончательно ярмарка утвердилась на окской пойме Нижнего Новгорода. Таким образом, прародительницей знаменитой Нижегородской ярмарки была Холопья ярмарка, возникшая еще в Моложском удельном княжестве.

В XVII веке Молога становится дворцовым посадом. Моложские рыбаки совместно с ловцами Рыбной слободы должны были поставлять красную рыбу к царскому столу по 3 осетра, по 10 белых рыбиц и по 100 стерлядей ежегодно. Молога в это время имела свою ратушу и входила в Угличскую провинцию Московской губернии.

По рекомендации первого наместника Ярославской губернии А.П.Мельгунова и по указу Екатерины II древний посад Молога в 1777 году снова получил статус города и причислен к Ярославскому наместничеству. Началась новая история г. Мологи, ставшей центром огромного одноименного уезда.